Ю. Нагибин. О воспоминаниях юности

(1)Вот и кончился последний урок последнего дня нашей школьной жизни! (2)Десять школьных лет завершились по знакомой хрипловатой трели звонка, что возникает внизу, в недрах учительской, и, наливаясь звуком, подымается с некоторым опозданием к нам на шестой этаж, где расположены десятые классы.
(3)Все мы, растроганные, взволнованные, радостные и о чем-то жалеющие, растерянные и смущенные своим мгновенным превращением из школяров во взрослых людей, слонялись по классам и коридору, словно страшась выйти из школьных стен в мир, ставший бесконечным. (4)И было такое чувство, будто что-то недоговорено, недожито, не исчерпано за последние десять лет, будто этот день застал нас врасплох.
(5)В класс заглянула Женя Румянцева.
— (6)Сережа, можно тебя на минутку?
(7)Я вышел в коридор.
— (8)Сережа, я хотела тебе сказать: давай встретимся через десять лет.
(9)Шутливость совсем не была свойственна Жене, и я спросил серьезно:
— Зачем?
— (10)Мне интересно, каким ты станешь. (11)Ты ведь очень нравился мне все эти годы.
(12)Я думал, что Жене Румянцевой неведомы ни эти слова, ни эти чувства. (13)Вся ее жизнь протекала в двух сферах: в напряженной комсомольской работе и в мечтаниях о звездных мирах. (14)Немногие из нас твердо определили свой дальнейший жизненный путь, а Женя с шестого класса знала, что будет астрономом и никем другим.
(15)Между нами никогда не было дружеской близости. (16)В поисках разгадки я мысленно пробегал прошлое, но ничего не нашел в нем, кроме одной встречи на Чистых прудах...
(17)Однажды мы собрались в выходной день на Химкинское водохранилище — покататься на лодках. (18)Сбор назначили на Чистых прудах, у большой беседки. (19)Но с утра заморосил дождь, и на сборный пункт пришли только мы с Павликом Аршанским, Нина Барышева и Женя Румянцева.
— (20)Давайте покатаемся по пруду, и будем воображать, что мы в Химках.
— (21)Или в Индийском океане! — восторженно подхватила Женя. — (22)Или у берегов Гренландии!..
(23)Мы влезли в старую, рассохшуюся плоскодонку, подобрали на берегу две дощечки вместо весел и отправились в кругосветное путешествие. (24)Едва ли кому-нибудь из нас, кроме Жени, это доставляло удовольствие. (25)Пока мы с Павликом вяло шлепали дощечками по воде, Женя придумывала трассу нашего путешествия. (26)Вот мы проходим Босфор, через Суэцкий канал попадаем в Красное море, оттуда в Аравийское, оплываем Филиппины и входим в Тихий океан.
(27)Больше Женя не бывала с нами. (28)Мы не раз приглашали ее на наши сборища, но она отказывалась за недосугом. (29)А что, если в тот единственный раз она пришла из-за меня, и из-за меня отступилась, сказав с гордой честностью: «Не вышло»...
— (30)Почему же ты раньше молчала, Женя? — спросил я.
— (31)К чему было говорить? (32)Тебе так нравилась Нина!
(33)С ощущением какой-то досадной и грустной утраты я сказал:
— Где же и когда мы встретимся?
— (34)Через десять лет, двадцать девятого мая, в восемь часов вечера в среднем пролете между колонн Большого театра.
(35)Минули годы. (36)Женя училась в Ленинграде, я ничего не слышал о ней. (37)Зимой 1941 года, жадно ловя известия о судьбе моих друзей, я узнал, что Женя в первый же день войны бросила институт и пошла в летную школу. (38)Летом 1944 года, находясь в госпитале, я услышал по радио указ о присвоении майору авиации Румянцевой звания Героя Советского Союза. (39)Когда я вернулся с войны, то узнал, что звание Героя было присвоено Жене посмертно.
(40)Жизнь шла дальше, порой я вдруг вспоминал о нашем уговоре, а за несколько дней до срока почувствовал такое острое, щемящее беспокойство, будто все прошедшие годы только и готовился к этой встрече. (41)Я купил у цветочницы ландыши и пошел к среднему пролету между колонн Большого театра. (42)Постоял там немного, затем отдал ландыши худенькой сероглазой девушке и поехал домой.
(43)Мне хотелось на миг остановить время и оглянуться на себя, на прожитые годы, дождик, вспомнить слепоту своей юношеской души, так легко прошедшей мимо того, что могло бы стать судьбой.  

(По Ю.М. Нагибину)

Tweet