Проблема становления русского языка.

• Текст: Многие русские слова сами по себе излуча
  Многие русские слова сами по себе излучают поэзию, подобно тому как драгоценные камни излучают таинственный блеск.
  
  Хотя любой физик объяснит это явление законами физики, но все же блеск камней вызывает ощущение таинственности. Трудно примириться с мыслью, что внутри камня, откуда льются сияющие лучи, нет собственного источника света.
  
  Сравнительно легко объяснить происхождение «поэтического излучения» многих наших слов. Очевидно, слово кажется нам поэтическим в том случае, когда оно передает понятие, наполненное для нас поэтическим содержанием.
  
  Но действие самого слова на наше воображение объяснить гораздо труднее, и большинство таких поэтических слов связано с нашей природой.
  
  Русский язык открывается до конца в своих поистине волшебных свойствах и богатстве лишь тому, кто кровно любит и знает «до косточки» свой народ и чувствует сокровенную прелесть нашей земли.
  
  Для всего, что существует в природе, в русском языке есть великое множество хороших слов и названий.
  
  Чтобы убедиться в этом, чтобы изучить емкий и меткий наш словарь, у нас есть, помимо книг таких знатоков природы и народного языка, как Кайгородов, Пришвин, Горький, Алексей Толстой, Аксаков, Лесков, Бунин, и многие другие писатели. Главный и неиссякаемый источник языка — сам народ: крестьяне, паромщики, пастухи, пасечники, охотники, рыбаки, старые рабочие, лесные объездчики, бакенщики, кустари, сельские живописцы, ремесленники и все те бывалые люди, у которых что ни слово, то золото.
  
  Особенно ясными для меня стали эти мысли после встречи с одним лесником.
  
  Шли мы с этим лесником по мелколесью. В незапамятные времена здесь было большое болото, потом оно высохло, заросло, и сейчас о нем напоминал только глубокий, вековой мох, небольшие окна-колодцы в этом мху да обилие багульника.
  Я не разделяю распространенного пренебрежения к мелколесью. В мелколесье много прелести.
  Кое-где во мху, как я уже говорил, попадались маленькие круглые
  окна-колодцы. Вода в них казалась неподвижной. Но если приглядеться, то можно было увидеть, как из глубины оконца все время подымается тихая струя и в ней вертятся сухие листики брусники и желтые сосновые иглы. Мы остановились у одного такого оконца и напились воды. Она попахивала скипидаром.
  - Родник! - сказал лесник, глядя, как из оконца всплыл и тотчас пошел на
  дно неистово барахтавшийся жук. - Должно, Волга тоже начинается из такого оконца?
  - Да, должно быть, - согласился я.
  - Я большой любитель разбирать слова, - неожиданно сказал лесник и
  смущенно усмехнулся. - И вот, скажи на милость! Бывает же так, что пристанет к тебе одно слово и не дает покоя.
  Лесник помолчал, поправил на плече охотничье ружье и спросил:
  - Вы, говорят, вроде книги пишете?
  - Да, пишу.
  - Значит, соображение слов у вас должно быть обдуманное. А я вот как ни
  прикидываю, а редко какому слову найду объяснение. Идешь по лесу,
  перебираешь в голове слово за словом, и так их прикинешь и этак: откуда они взялись? Да ничего не получается.
  Познаний у меня нет. Не обучен. А бывает, найдешь слову объяснение и
  радуешься. А чему радоваться? Мне не ребят учить. Я лесной человек, простой обходчик.
  - А какое слово к вам привязалось сейчас? - спросил я.
  - Да вот этот самый родник. Я это слово давно приметил. Все его
  обхаживаю. Надо думать, получилось оно оттого, что тут вода зарождается. Родник родит реку, а река льется-течет через всю нашу матушку землю, через всю родину, кормит народ. Вы глядите, как это складно выходит, - родник, родина, народ. И все эти слова как бы родня между собой. Как бы родня! -
  повторил он и засмеялся.
  Простые эти слова открыли мне глубочайшие корни нашего языка.
  Весь многовековый опыт народа, вся поэтическая сторона его характера
  заключались в этих словах.

Возврат к списку