(1)В полночь раздался стук,− сначала в дверь и тут же сразу в окно…

(2)Дом наш стоит в километре от шоссе, на берегу озера, в лесу. (3)Рядом никого. (4)В эту глушь попали мы с женой вынужденно. (5)У дочки врачи обнаружили в левом лёгком инфильтрат величиною с пятак и велели срочно увозить её на Карельский перешеек и жить в лесу, в сосновом, и, желательно, на берегу озера. (6)Не сразу мы нашли такой заповедный угол, чтобы там был дом, но когда нашли, то так открыто выражали свою радость, что хозяин тут же чуть ли не удвоил цену, и мы всё равно согласились.

(7)Летом было хорошо. (8)День большой, небо открытое, кругом зелень, полукружием к дому громадные сосны, спереди озеро, то тихое, то бурное, в ярких вспышках солнца и ветра, и ощущение такое, что мы попали в первозданный мир и что всё это принадлежит нам. (9)И на самом деле: озеро баловало рыбой, лес − ягодами, грибов было столько, что при желании мы могли бы себя обеспечить на всю жизнь. (10)Тетеревиные выводки шныряли чуть ли не под окнами. (11)И ни души вокруг, никого, кто бы мог нарушить этот извечный покой. (12)Да, это был какой-то райский угол,− даже не верилось в такое счастье. (13)И, что самое главное,− дочка перестала кашлять. (14)Загорела. (15)Окрепла!

(16)− Мы будем всегда здесь жить, да? − радостно спрашивала дочка.

(17)− Поживём. (18)Главное, чтобы ты у нас не болела.

(19)− А я уже не болею.

(20)− Вот и молодец!

(21)Мы решили зимовать. (22)Запаслись лыжами и с нетерпением стали ждать первого снега.

(23)Стук раздался в полночь. (24)Сначала в дверь, потом в окно. (25)Это было так неожиданно, что я не поверил,− может, послышалось. (26)Снова раздался стук, на этот раз настойчивее, нетерпеливее.

(27)− Кто там? − спросил я, подойдя к входной двери.

(28)− Пустите обогреться,− донеслось снаружи.

(29)− А кто это?

(30)− Человек, кто же ещё!

(31)Это было сказано уже сердито, и мне стало неловко,− действительно, кто же ещё может стучать ночью в окно и в дверь, как не человек.

(32)И я впустил его. (33)Зажёг лампу. (34)Он оглянулся вокруг и опустил на пол ящик, прислонил к стене пешню[URL=file:///C:/Users/%D0%9F%D0%9A/Documents/%D0%A1%D1%82%D1%83%D0%BA%20%D0%B2%20%D0%BF%D0%BE%D0%BB%D0%BD%D0%BE%D1%87%D1%8C.docx#_ftn1][1][/URL].

(35)«Рыбак»,− определил я. (36)В последние годы рыбаков развелось много, и ничего удивительного не было в том, что они могли забраться и в такую глушь, как наша.

(37)− Чёрт меня дёрнул идти напрямик,− стаскивая с себя плащ и оставаясь в ватнике, сказал он. (38)− Хорошо, на вашу лыжню вышел. (39)−Он покосил на меня узкими, обведенными, словно суриком, красными веками и прошёл к печке.

(40)Я достал чайник, придвинул сахарницу, сполоснул чашку. (41)Рыбак молча присел к столу, вынул из рюкзака шпик, булку. (42)Он не глядел на меня, был занят собой.

(43)− Вы что же, так вот тут и живёте на хуторе?

(44)− Так и живём.

(45)− И не боитесь?

(46)− А кого тут бояться... (47)Тут никого нет.

(48)− Мало ли...

(49)− Нет, у нас тут спокойно.

(50)− Это всё до поры до времени... (51)Главное − никого вокруг.

(52)В комнате послышался шорох, и вскоре вышла жена. (53)Она была в лёгком халате, с кое-как прибранными волосами.

(54)− Что это вы нас пугаете? − силясь улыбнуться, сказала она. (55)Рыбак медленно поднял крупное лицо, оглядел её потяжелевшим взглядом и глухо сказал:

(56)− Нельзя так вот, не зная человека, пускать в свой дом.

(57)− Но ведь вы же просились? − сказала жена и встревоженно посмотрела на меня.

(58)− Я не про себя... (59)Меня можно.

(60)− Но если человек в беде, как же не помочь? − сказал я. (61)Теперь он на меня перевёл свой тяжёлый взгляд:

(62)− Я бы никогда не пустил чужого... (63)Разные чужие-то...

(64)− Вас, наверно, кто-нибудь обидел, потому вы так и недоверчивы? − стараясь смягчить неприятный разговор, участливо спросила жена.

(65)− Ну, кто меня обидит? (66)− Он осмотрел свои огрубевшие от мороза и ветра тяжёлые руки, сложил ими большой, с широким лезвием, остро оточённый складень.(67)− Меня обидеть трудно. (68)Не из тех, которых можно обидеть...

(69)− Спокойной ночи,− сказала жена и пошла в комнату.

(70)− Да, разные бывают люди,− как бы про себя, сказал рыбак,− другого пустишь, а он всю семью перережет.

(71)− Какие вы страхи наводите,− попробовал я отшутиться и почувствовал, какая у меня жалкая, словно на маске, застывшая улыбка, и тут же торопливо добавил: (72)− Да и не так уж мы богаты, чтобы стоило нас всех перерезать...

(73)− А про это вор узнаёт после, вначале не задумывается... (74)Ну, гасите свет. (75)Я погасил и, совершенно потерянный, ушёл в комнату.

(76)− Какой странный человек,− шёпотом сказала жена. (77)− Я не буду спать...

(78)− Да нет, ерунда,− ответил я, но знал − тоже не усну.

(79)И всю ночь мы прислушивались к густому храпу, доносившемуся из кухни. (80)Какая это была длинная, тревожная ночь! (81)Казалось, ей не будет конца... (82)У окон выл ветер, мрачно шумели сосны, и было так темно, как может быть только в погребе.

(83)Утром он ушёл. (84)Но с этой ночи кончилось наше беспечальное житье. (85)Уже с сумерек мы стали прислушиваться к каждому шороху, ночью боялись малейшего треска, и все казалось, что кто-то ходит возле дома и вот-вот начнёт стучать в окно. (86)И жена бледнела. (87)А я думал о том, что вор вначале не задумывается, а потом уж узнаёт о своей добыче... (88)Кончилось всё тем, что мы не выдержали и уехали в город, хотя оставался всего один месяц до весны. (89)Уже начинало припекать, и с крыльца падала звонкая капель.

     Что делает человека мнительным? Именно над этим вопросом рассуждает советский прозаик Сергей Александрович Воронин.

    Раскрывая подлинный смысл проблемы, автор повествует о случае из жизни одной семьи, проживавшей на Карельском перешейке.  Однажды их дом посещает незваный гость с «…узкими…красными веками…» и отточенным складнем в руках.  Используя в репликах диалога такой прием, как  умолчание, автор показывает, что, вероятно,  «странный человек», может что-то не договаривать и представлять опасность для семьи. Ощущение тревоги, вызванной этим ночным визитом, усиливается и пейзажными зарисовками (ночью «выл ветер», «мрачно шумели сосны»).

    Следствием визита незнакомца стало то, что «…кончилось…беспечальное житье» мужа и жены. Они  «…не выдержали и уехали в город…». Эти события автор описывает, чтобы показать, насколько сильно в людей может закрасться боязнь, сделать их подозрительными.

    Автор считает, что мнительными нас делает страх, который мы испытали хотя бы единожды.

      Такая позиция автора близка мне. Я тоже считаю, что порой человеку достаточно раз испугаться, чтобы потом бояться всего вокруг и без причины прятаться от жизни. «У страха глаза велики», - гласит народная мудрость. Действительно, нередко встречаешь преувеличенный страх: люди склонны видеть опасность там, где ее нет. Я уверена, что такой страх нужно обязательно стараться побороть, иначе наши цели останутся недостигнутыми, а мечты  - несбывшимися.

(1)Фронтовая полоса. (2)Пропуская гурты колхозного скота, который уходит к спокойным пастбищам на восток, на перекрёстке села машина останавливается. (3)На ступеньку вскакивает хлопчик лет пятнадцати.

— (4)Дяденька, дайте два патрона.

— (5)На что тебе патроны?

— (6)А так... на память.

— (7)На память патронов не дают.

(8)Сую ему решётчатую оболочку от ручной гранаты и стреляную блестящую гильзу.

(9)Губы мальчишки презрительно кривятся:
— Ну вот! (10)Что с них толку?

— (11)Ах, дорогой! (12)Так тебе нужна такая память, с которой можно взять толку? (13)Может быть, ты хочешь вот эту зелёную бутылку или эту чёрную гранату? (14)Может быть, тебе отцепить от тягача вот ту небольшую противотанковую пушку? (15)Лезь в машину, не ври и говори прямо.

(16)И вот начинается рассказ, полный тайных недомолвок, увёрток, хотя в общем нам уже всё давно ясно.

(17)Уходят отцы, дяди и старшие братья в партизаны. (18)А он ещё молод, но ловок, смел. (19)Он знает все лощинки, последние тропинки на сорок километров в округе.

(20)Боясь, что ему не поверят, он вытягивает из-за пазухи завёрнутый в клеёнку комсомольский билет. (21)И не будучи вправе рассказать что-либо больше, облизывая потрескавшиеся, запылённые губы, он ждёт жадно и нетерпеливо.

(22)Я смотрю ему в глаза. (23)Я кладу ему в горячую руку обойму. (24)Это — обойма от моей винтовки. (25)Она записана на мне. (26)Я беру на себя ответ за то, что каждая выпущенная из этих пяти патронов пуля полетит точно в ту, какую надо, сторону.

— (27)Послушай, Яков, ну зачем тебе патроны, если у тебя нет винтовки? (28)Что же ты, из пустой крынки стрелять будешь?

(29)Грузовик трогается. (30)Яков спрыгивает с подножки, он подскакивает и весело кричит что-то несуразное, бестолковое. (31)Он смеётся и загадочно грозит мне вдогонку пальцем. (32)Потом, двинув кулаком по морде вертевшуюся около корову, он исчезает в клубах пыли.

(33)Дети! (34)На десятки тысяч из них война обрушилась точно так же, как и на взрослых, уже хотя бы потому, что сброшенные над мирными городами фашистские бомбы имеют для всех одинаковую силу.

(35)Остро, чаще острее, чем взрослые, подростки — мальчуганы, девочки — переживают события Великой Отечественной войны. (36)Они жадно, до последней точки, слушают сообщения Информбюро, запоминают все детали героических поступков, выписывают имена героев, их звания, их фамилии. (37)Они с беспредельным уважением провожают уходящие на фронт эшелоны, с безграничной любовью встречают прибывающих с фронта раненых.

(38)Я видел наших детей в глубоком тылу, в тревожной прифронтовой полосе и даже на линии самого фронта. (39)И повсюду я видел у них огромную жажду дела, работы и даже подвига.

(40)Пройдут годы. (41)Вы станете взрослыми. (42)И тогда в хороший час отдыха после большой и мирной работы вы будете с радостью вспоминать о том, что когда-то, в грозные для Родины дни, вы не путались под ногами, не сидели сложа руки, а помогали своей стране в её тяжёлой и очень важной борьбе с человеконенавистническим фашизмом.

Сочинение по тексту:

Текст Аркадия Петровича Гайдара не может оставить равнодушным читателя, потому что автор поднимает проблему участия детей в войне.

Особого внимания заслуживает  Яков, мальчуган которому пятнадцать лет. В столь раннем возрасте он уже горит желанием помочь своему селу, народу, Родине, потому что «он знает все лощинки, последние тропинки на сорок километров в округе», а эти знания нужны партизанам.

Действительно, мальчик в свои пятнадцать лет понял, что он не только может быть полезным, но, и обязан быть полезным своему народу. Ведь какая бы то ни была помощь от простого народа армии, именно эта помощь даёт время, чтобы как-то изменить ход войны.

Обратим внимание на содержание 39 предложения: «И повсюду я видел у них огромную жажду дела, работы и даже подвига». Дети хотели показать, что им не безразлична судьба страны, что мальчуганы и девчонки уже давно лишились детства, что готовы пожертвовать своей жизнью за Отечество.

Поступок ребят, на чью доля выпала война, невозможно оценить, потому что в десять- пятнадцать лет они уже поняли всю трагичность войны. Дети шли работать на заводы, брали в руки оружие, потому что с началом войны закончилось их детство, и началась взрослая жизнь.

Оба приведённых примера, дополняя друг друга, позволяют нам сказать, что дети, ребята не сидели сложа руки в голодные и холодные годы войны, а даже делали куда больше, чем от них ожидали.

Автор убеждает нам в том, что дети понимали, сто должны хоть чем-то помочь своей родине в борьбе с врагом.

Я полностью согласна с мнением А.П.Гайдара в том, что сердца ребятишек были наполнены патриотизмом, любовью к своей стране и желанием быть полезным в такие тяжёлые годы.

В заключение мне хотелось бы выразить благодарность тем юным защитникам нашей страны. Благодаря их мужеству, патриотизму, любви, рвению спасти; поколение двадцать первого века живёт в мире и в благополучии.

ТЕКСТ

Нас было трое: хозяйка двора Валентина, супруг ее Тимофей – мой товарищ, да я – гость нередкий. Только что отобедали. Сидели, разморенные едой, жарой. И вдруг:

– Разрешите предложить вам товары со скидкой! Только сегодня наша фирма в честь юбилея…

Я не верил глазам.

В Москве – понятно. От них прохода нет, от этих молодцов. «Здравствуйте! – с белозубой улыбкой. – Сегодня наша фирма в честь десятилетнего юбилея проводит распродажу со скидкой…» И норовят всучить какую-нибудь ерунду. «Спасибо, спасибо…» – обычно говоришь им и – ходу.

Знаем мы эти «скидки»: море словес, замажут глаза и всучат ненужное и втридорога. Но это – Москва. А здесь…  Далекое глухое селенье. Сюда и дороги нет, одни лишь колдобины. А он – вот: из жаркого марева ли соткался, а может, с парашютом… Белая рубашка и галстук, аккуратный пробор на голове, черные брюки. Тут в шортах да шлепанцах на босу ногу жарко. А он…

– Только, сегодня наша фирма в честь юбилея предлагает…

Гость улыбкой сиял, словами сыпал, убеждая. Но в какой-то момент, по нашему равнодушию, он, видимо, начал понимать тщету надежд своих, стал гаснуть.

И в самом деле, не нужны были в этом дворе ни ножи, ни терки, ни прочее. У хозяев – своя машина, в город часто наведываются. Да и чем завлечешь людей пожилых и поживших? Все это, кажется, поняв, торговец сник и смолк.

– Мое дите… – пожалела его сердобольная Валентина. – Ты откуда взялось? По такой жаре. Садись в тенек. Молочка тебе кисленького или холодного кваску? А может, чего похлебаешь?

Молодой человек послушно уселся, квасу попросил, но выпил немного, на вопрос ответив:

– Нас привезли. В ту деревню, а меня в эту… – И завел было прежнюю пластинку: – Наша фирма в честь юбилея…

Но хозяйка его остановила:

– Фирма твоя… Мучают детей по такой жаре. Кто у тебя чего возьмет? Тут одни старики. Ни у кого и денег-то нет.

Молодой человек квасу выпил, и сразу его пот прошиб. Побегай по такой жаре да в такой амуниции. Лицо его, волосы были припудрены пылью. Белая меловая пыль покрывала рубашку, серея на вороте; брюки припорошены, черные башмаки и вовсе.

Но рассиживаться он не стал. Поднявшись, собирал и складывал в сумку свои товары.

– Погоди! – остановила его хозяйка, поднимая глаза на мужа. – Давай хоть какую-нибудь турунду купим.

– Зачем тебе?

– Дите в такую даль мучалось, по жаре… Начальство ругать будет, что не продал. А чего тут продашь, кому? – Погоди… – снова остановила хозяйка с приговором. – Мучают детей. Погоди… Чего ноги зря бить. Давай подумакаем. К куме Шуре либо зайти? – посоветовалась она с мужем. – Они двух овечек продали. К Володе? А к Зарецким не надо. Они еще кобеля спустят. Может… Мучают детей в такую даль… да в такую жару… Казня… Как тебе ловчей подсказать…

– Пойди да отведи, – подначил ее насмешливый супруг.

– Взаправди! – не поняв шутки, на ноги поднялась хозяйка. – Он и к куме не пройдет, там Роза ощенилась, злющая, на всех кидается.

Хозяин открыл было рот, чтобы жену урезонить, но лишь рукой махнул. Разве убедишь?..

И вот они подались. Жаркий полдень. Слепит глаза белая меловая дорога. В пухлой горячей пыли тонет нога. Обомлевший от зноя хутор. Немолодая женщина в белом платке. Отекшие ноги, ход неторопкий. С ней рядом – юноша с картинки или с неба упавший: белая рубашечка, галстук, черные брюки, аккуратный пробор на голове. «Наша фирма в честь юбилея…»

Они уходят. Мы остаемся в тени, у стола. Даже здесь жарко. Знойный полдень. Безветрие. На небе – ни облачка.

                                                   Сочинение

Что же такое сочувствие? Какому человеку оно присуще? Именно над этой проблемой размышляет Борис Петрович Екимов в предложенном тексте.

Обращусь к эпизоду, в котором «чудо-гость» появился во дворе. Погода была знойная, безветренная, а он сиял улыбкой, был одет в белую рубашку и галстук, черные брюки. Сердобольная хозяйка Валентина сразу пожалела гостя «Мое дитё… Молочка тебе кисленького или холодного кваску?» Женщина, как настоящая хозяйка двора, проявила сочувствие и гостеприимство, ведь работать в такую жару действительно тяжело, особенно когда твои товары никому не нужны.

Также проявление сочувствия можно увидеть в эпизоде, где Валентина, забыв о больных отекших ногах, в жаркий полдень отправляется с гостем к ее знакомым, чтобы они прикупили «хоть какую-нибудь турунду». Автор хочет показать, что для человека по-настоящему доброго, способного к сочувствию и состраданию, не составит труда помочь нуждающемуся.

Если сравнить вышеприведенные примеры, то можно с уверенностью сказать, что добрым в душе людям свойственно сочувствие. Они не знают, что такое равнодушие, так как это противоречит их великодушной натуре.

Позиция автора выражена достаточно ясно. Доброе отношение к людям побуждает помогать всем, кто в этом нуждается, абсолютно бескорыстно.

Я полностью разделяю мнение Бориса Петровича. В современном обществе  есть множество жестоких и равнодушный людей, но добрых и великодушных, на мой взгляд, больше. В пример могу привести благотворительные фонды, акцию «Дари Добро». Люди абсолютно бескорыстно и безвозмездно помогают нуждающимся, но не потому, что так надо, а потому что по-другому они просто не могут.

Исходя из всего вышесказанного, хочу лишь выразить надежду на то, что в мире будет больше таких же добрых и способных к сочувствию людей, как героиня данного текста.  Сочувствие – одно из главных качеств человека.

текст

(1)Почему-то романтическими считаются такие профессии, как лётчик, космонавт, моряк дальнего плавания, геолог... (2)А мне кажется, что самая большая романтика — в повседневном труде учёного. (3)Ведь учёный — это тот человек, которому общество, человечество поручает узнавать новое об окружающем мире и о нас самих, то есть совершать открытия. (4)И как же счастлив человек, который всю жизнь, каждый день делает открытия!

(5)А кто не мечтал сделать какое-нибудь великое открытие или изобрести нечто необходимое людям? (6)Пусть это открытие касается, казалось бы, совсем незначительных вещей, например, истории одного слова и даже одного звука. (7)Такое открытие совсем не обязательно сделает его автора знаменитым, если не считать узкого круга учёных, которые занимаются теми же проблемами. (8)Один мой знакомый, работавший в издательстве «Наука», любил говорить учёным: «Вашу книгу ждут во всём мире...». (9)3десь он делал паузу, а затем прибавлял: «...одиннадцать человек». (10)Но всё равно это — открытия.

(11)Правда, далеко не всегда научные открытия правильно оцениваются современниками. (12)В этом смысле показательна история одного ныне знаменитого языковеда.

(13)Во второй половине XIX века во Франции работал молодой швейцарский учёный по имени Фердинанд де Соссюр. (14)Ему было двадцать лет, когда он написал небольшую книгу о первоначальной системе гласных в индоевропейских языках. (15)Когда-то существовал язык, из которого развились в дальнейшем и русский, и немецкий, и латынь, и греческий, и армянский, и языки Ирана, Пакистана и Северной Индии. (16)Так вот, юный де Соссюр, сопоставляя слова разных языков, «вычислил», что в общеиндоевропейском языке были два звука, которые не сохранились ни в одном из известных нам индоевропейских языков.

(17)Большинство учёных если и прочитали книжку де Соссюра, то сочли её чепухой. (18)Только столь же юный польский языковед Николай Крушевский, заброшенный судьбой в далёкую Казань, и ещё два специалиста согласились с выводами де Соссюра. (19)А самые знаменитые тогдашние учёные назвали первый труд Фердинанда «незрелым», «в корне ошибочным», «по существу несостоятельным »...

(20)Прошло почти пятьдесят лет. (21)Де Соссюр достиг преклонного возраста и умер малоизвестным. (22)Незадолго до смерти он трижды прочитал в Женевском университете, где был профессором, курс общего языкознания. (23)В первый год к нему пришло всего шесть слушателей, в последний — целых двенадцать! (24)Как можно видеть, студенты на лекции де Соссюра, мягко говоря, не особенно стремились попасть.

(25)А дальше начались поистине сказочные события. (26)Два близких и любимых ученика Соссюра, кстати, ставшие очень известными учёными, в память о своём учителе решили издать его лекции, собрав записи студентов и самого профессора и восстановив на их основе текст курса. (27)«Курс общей лингвистики» вышел в свет в 1916 году и мгновенно сделал имя де Соссюра знаменитым среди языковедов всего мира. (28)И примерно в то же время были впервые расшифрованы надписи на одном из древнейших индоевропейских языков — хеттском. (29)Молодой в те годы польский языковед Ежи Курилович стал всесторонне анализировать звуки этого языка. (30)И можно представить себе его удивление и восхищение, когда он обнаружил среди них оба звука, «вычисленных» за полвека до этого де Соссюром!

(31)Оказывается, уже в юности де Соссюр исследовал языки по своей системе, которую изложил ученикам только в самые последние годы жизни. (32)Только тогда и стало ясно, что «незрелое» рассуждение юного швейцарца было на самом деле великим открытием.

(По А. А. Леонтьеву*)

*Алексей Алексеевич Леонтьев (1936-2004) — известный лингвист, психолог, психолингвист, автор учебников и многочисленных публикаций.

Сочинение

       Я прочитала текст Алексея Алексеевича Леонтьева. Главный вопрос, интересующий Леонтьева, заключается в следующем: почему открытия учёных не всегда сразу получают правильную оценку со стороны современников?

        Раскрывая смысл проблемы, автор рассказывает о швейцарском учёном по имени Фердинанд де Соссюр, который «вычислил, что в общеиндоевропейском языке были два звука, которые не сохранились ни в одном из известных нам языков», но, к сожалению, знаменитые на тот момент учёные назвали это утверждение «незрелым». Автор не случайно обращает наше внимание на этот эпизод, так как отмечает, что не только современники, но и выдающиеся учёные не оценивают труды молодых гениев.

         Обратимся к ещё одному примеру. После смерти Фердинанда два его ученика опубликовали «Курс общей лингвистики», который сделал его имя известным. Этот эпизод убедительно доказывает, что только после смерти труды малоизвестных ученых становятся «великим открытием». Противопоставляя эти примеры, автор показывает, что научные работы людей молодого возраста считаются неправильными, а, спустя некоторое время, признаются, но лишь тогда, когда создатели таких работ уходят из жизни.

           Авторская позиция по поставленной проблеме такова: современники не всегда могут понять ценность открытия, сделанного учёным, иногда глубокий смысл научной идеи могут осознать только будущие поколения.

            Эта точка зрения убедительна. Вспомним Галилео Галилея, который предоставил важную информацию и астрологические инструменты для науки, а также построил первый телескоп, с помощью которого были выявлены многие небесные тела, но его открытия не были поняты, только через некоторое время его труды были признаны.

           Подводя итог вышесказанному, хочу отметить, что во все времена гениев недооценивали, но, я считаю, что это неправильно, ведь учёные – это люди которые узнают новое об окружающем мире, а значит они способны изменить его к лучшему, поэтому мы должны принимать работы таких людей и понимать их смысл.

Появление новых аспектов жизнедеятельности и достижений технического прогресса приводит к необходимости возникновения наименований для данных новшеств, о чем и заявляет автор: “Чтобы отразить изменения в экономике или в информатике и дать людям возможность говорить об этом, язык также порождает или заимствует новые слова”. Невозможно обходиться лишь уже существующими терминами, так как некоторые новоизобретённые предметы не могут быть описаны средствами “традиционного” языка. К тому же, множество слов постепенно исчезает из обихода из-за перемен в человеческом быту. Именно поэтому язык требует постоянной модернизации.  

Изменение жизненных взглядов общества также отражается на коммуникативных особенностях речи. Люди начинают по-другому относиться к выражению своих мыслей, меняя устоявшиеся правила. Автор убеждён: “... говорить по-русски - значит не только «говорить правильно», <…> но и с удовольствием, а значит, эмоционально и творчески...”. И действительно, лучше выражаться креативно и индивидуально вместо использования клишированных, мёртвых фраз. Именно тогда речь будет приобретать выразительный и привлекательный характер. Однако всё же не стоит переходить рамки приличия.  

Оба вышеописанных примера помогают понять необходимость постоянных модификаций в языке. Не стоит слишком критически относиться к изменениям в коммуникационном инструменте, так как, скорее всего, они вызваны оправдано.  

Позиция автора очевидна: необходимо толерантно относиться к процессу формирования языка.

Я полностью согласен с мнением М.А. Кронгауза. Невозможно заставить людей говорить не так, как им привычно. Можно лишь попытаться ограничить их речь, однако это не приведёт к успеху. К тому же, есть ли необходимость загонять себя в рамки? Естественно, следует придерживаться норм приличия, однако излагаться искусственно и штампованно не стоит.  

Эволюция проявляется во всех сферах жизни, в том числе и в стиле общения. Для того, чтобы идти в ногу с прогрессом, следует спокойно относиться к появляющимся нововведениям.